Доктор Девятайкина: «За каждого пациента боремся до последнего!»
Каково это – каждый день входить в «красную зону»? Что испытывает доктор, когда видит, что пациент идёт на поправку, и когда – наоборот? Скоро ли уже закончится пандемия? Сотни вопросов «толпились» в голове, когда я шла на встречу с врачом КБ № 50 Любовью Николаевной Девятайкиной, доктором-«ковидологом», как в шутку называют друг друга коллеги, работающие в «красной зоне». Удивительно, как в таких условиях они сохраняют чувство юмора и оптимизм? Давайте разбираться.
Визитная карточка
Любовь Николаевна Девятайкина, стаж работы – 15 лет. Приехала в Саров в 2005 году в интернатуру. Начинала работать в гастроэнтерологическом отделении врачом-терапевтом. В 2014 году получила сертификат профпатолога. С этого года и до настоящего времени – врач профпатологического отделения КБ № 50.
Замужем. Супруг – травматолог ХО 2 КБ № 50. Двое сыновей – 17 и 6 лет.
С 3 мая 2020 года Любовь Николаевна – терапевт ковидного отделения.
– Любовь Николаевна, чем занимается врач-профпатолог?
– Мы проводим углублённое обследование и лечение пациентов, которые работают во вредных и опасных условиях труда. Осуществляем допуск к работе, лечение пациентов.
– Вспомните прошлый год, начало пандемии. Как это всё воспринималось врачами?
– Наверное, как и представителями других профессий. Было тревожно. Мы так же внимательно слушали выступления Ирины Александровны Игнатьевой. Инфекция появилась в городе в первых числах апреля. Сначала один пациент, счёт шёл на единицы, потом десятки заболевших. Потом «заполыхало» Дивеево. В Сарове открыли ковидное отделение на 25-30 коек. Сначала больными занимались врачи-инфекционисты, они справлялись своими силами. Затем заболевших стало больше, потребовались новые коечные места и врачи. Я пошла работать в ковидное отделение 3 мая.
– Расскажите, насколько эффективной была организация вашего «рабочего пространства» со стороны руководства КБ?
– Всегда найдутся те, кто скажет «можно было бы сделать больше». Но, учитывая обстоятельства, я бы сказала, что руководство справилось с поставленной задачей. Мы были полностью обеспечены всем необходимым для работы. Знаю, что огромную поддержку больнице оказали РФЯЦ-ВНИИЭФ и ГК «Росатом».
– Любовь Николаевна, как к решению работать в «красной зоне» отнеслись родные?
– Если честно, об этом знали очень немногие. От мамы, например, я вообще скрывала данный факт два месяца. Она очень волновалась за меня. Помните, как напряжённо воспринималась любая информация о ковидных больных в первый месяц? Это всё объяснимо. Естественно, перед тем, как общаться с родственниками (это бывало очень редко), сдавала мазки, следила, чтобы не было никаких симптомов. Честно, первое время было очень страшно. А потом было уже не до этого. Кроме того, «подхватить» инфекцию можно везде – в подъезде, в магазине, в транспорте.
– Вы берегли чувства и здоровье родных. А как вы сами? Страшно было? И пришлось ли всё-таки лично столкнуться с коронавирусом?
– Честно скажу, первые два-три месяца мы с коллегами боялись заразиться. Искали у себя симптомы коронавирусной инфекции. Но когда сдавали мазки и получали отрицательные результаты, понимали, что не болели. И тревожность – это, как мы шутим, «мозговая форма» коронавируса. К сожалению (или к счастью?), ковидом я всё-таки переболела. Это случилось в августе. Почувствовала необычную заложенность носа. И сразу сдала мазок. Он оказался положительным. Перенесла заболевание легко, почти бессимптомно. Честно отсидели 17 дней карантина с мужем и старшим сыном. Любопытно, что они не заболели вместе со мной. Коронавирус настиг их в ноябре. И супруг болел с поражением лёгких. Сейчас, слава Богу, все здоровы.
– Наши читатели часто интересуются, как пациенты попадают на стационарное лечение? Кто принимает решение о госпитализации?
– Давайте рассмотрим пример. У человека появились симптомы ОРВИ, он вызывает врача на дом. Доктор его осматривает, берёт мазок сам или на следующий день к пациенту приезжает специалист и забирает анализ. Если мазок положительный, человеку назначают специфическое противовирусное лечение, наблюдают за пациентом. В случае появления клиники развития осложнений коронавирусной инфекции (пневмонии) пациенту назначают обследование – КТ органов грудной полости. Чаще всего такое КТ назначают на 6-8 день от первых клинических признаков ковида. Доказано, что именно к этому времени может развиться пневмония. Если процент поражения лёгочной ткани больше чем 25%, лихорадка, низкая сатурация, плохое самочувствие, интоксикационный синдром, в этом случае мы пациентов госпитализируем. Плюс есть группа пациентов, у которых есть факторы риска: возраст 65+, сопутствующие патологии (сердечно-сосудистая, бронхиальная астма, сахарный диабет, хроническая обструктивная болезнь лёгких, онкология, онкогематология, ожирение). Тогда мы госпитализируем и с более низким поражением лёгких. Процент поражения лёгких делится на три группы: КТ 1 – до 25 %, КТ 2 – 25-50 %, КТ 3 – 50-75 % и выше.
По нормативам на одного врача-терапевта приходится 20 больных единовременно. (От ред.: для понимания, пациента нужно не только вылечить, но и оформить множество документов при этом.Следующий шаг в развитии саровской медицины, по мнению Любови Девятайкиной и её коллег, должен быть в оптимизации «бумажной» работы. Пример эффективного электронного документо-оборота наша героиня наблюдала в ПОМЦ:
– Мы с коллегой ездили в КБ 2 ПОМЦ – это ковидный госпиталь в Нижнем Новгороде, который нас курирует. Посмотрели, как там доктора работают. Откровенно говоря, после поездки воспряла духом: мы лечим не хуже. По сути, всё одинаково. Конечно, у них лучше оснащённость, более мощная реанимация, современная томография, лаборатории. И всё это в одном корпусе. Логистика лучше, а от этого и эффективность работы выше. Кроме того, у доктора там имеется современная компьютерная программа, более удобная для ведения истории болезни. Хотелось бы работать в таких условиях, конечно. Просто потому что успешный результат лечения пациентов, к которому наши доктора приходят более сложным путём, достигался бы меньшими усилиями.
– Любовь Николаевна, прошёл уже почти год, как мы живём в режиме «повышенной готовности». Какой из периодов был самым сложным для больницы и лично для вас?
– Самым страшным периодом была осень, когда дети пошли в школы, отдохнувшие горожане вернулись из отпусков, приступили к работе. Тогда мы почувствовали, что народ расслабился. Заболевшие прибывали массово. Летом возрастных пациентов было мало, к осени их стало очень много.
– По вашим наблюдениям, пожилые намного тяжелее переносят ковид?
– Это так в силу разных причин. К пожилому возрасту у человека чаще всего уже имеется хроническое (а то и не одно) заболевание. Но мы наблюдали такие случаи, когда молодые люди стремительно уходили от нас, сколько бы сил мы не отдавали для их спасения. Есть определённая генетическая предрасположенность к такому течению болезни. Мы лечим по определённым протоколам, рекомендациям по лечению новой коронавирусной инфекции (сейчас выходят уже 10-е по счёту рекомендации). И взгляд на лечение, методы, медикаменты существенно поменялись за год. Например, если в начале пандемии мы применяли противомалярийные препараты (кстати, я и сама ими лечилась), то сейчас эта группа лекарственных средств уходит на второй план. Надо учитывать, что и вирус меняется, а в связи с этим меняется и реакция пациентов на лечение. Можно сравнить этот процесс с бесконечной гонкой. Поэтому наши российские учёные не прекращают работу над изучением коронавируса.
– Говорят, у каждого доктора есть своё маленькое кладбище…
– Увы, этот так. И это самая больная тема, самое тяжёлое в нашей профессии. К сожалению, то самое «маленькое кладбище» и у меня пополнилось в пандемию. Я за каждого своего пациента борюсь до последнего. В моменты потери пациента наступает ощущение бессилия, отчаяния, опустошения. К сожалению, бывают фатальные случаи, когда мы не в силах помочь.
– Но ведь побед всё-таки больше?
– Именно это и придаёт силы, вдохновляет. Вы верно заметили, что побед больше, чем поражений. Каждый выписанный пациент – это маленькая победа. А выписанный тяжёлый пациент – огромная радость. Знаете, когда он поступает – ты за него переживаешь, волнуешься, постоянно думаешь, как ещё помочь. И когда ты его отпускаешь домой с хорошими анализами, отрицательными мазками, испытываешь необыкновенную радость, гордость за себя, коллег, за нашу профессию. Если бы не такие моменты, в профессии не было бы смысла.
– Часто в прессе пандемию сравнивают с войной. Как вы относитесь к такой параллели?
– Пожалуй, я соглашусь с такой формулировкой. Много атрибутов войны присутствует в этой «истории». И, пожалуй, самый страшный атрибут – это потери. Мы, врачи, общаемся с коллегами из других городов в общих чатах. И когда ты узнаёшь, что из жизни уходят врачи, твои ровесники, знакомые по студенческой жизни, становится по-настоящему страшно. Но быстро возвращаешься в реальность, вспоминаешь о пациентах, которые ждут тебя каждый день… Это в мае-июне прошлого года я воспринимала происходящее, как что-то выходящее за рамки обычного. Теперь это уже обычная жизнь, обычная работа. Да, в СИЗах; кстати, сейчас у нас многоразовые костюмы, в них работать намного удобнее.
– Любовь Николаевна, пандемия когда-то закончится… Заскучаете?
– Не поверите, думала об этом. Но думаю, нет, не заскучаем! Будем реализовывать себя в своей профессии: работать с нашими пациентами, повышать квалификацию, узнавать что-то новое. Вы знаете, как ни странно, во всём есть положительные моменты. Например, во время пандемии мы ближе познакомились с нашими коллегами-докторами других специальностей.
Вновь убедились, что работаем вместе с прекрасными специалистами в своих направлениях, к которым можно всегда обратиться за консультацией. Ведь в ковидное отделение поступали пациенты со всеми патологиями: с инфарктами, с инсультами, с сахарным диабетом, хирургической патологией, травмами, беременные. Их всех надо было лечить не только от ковида…
Хочу сказать огромное спасибо всем нашим докторам. Например, в моей команде были лор-врач, психотерапевты, неврологи, хирурги, гинекологи, врачи терапевты. Также хочу выразить безграничную благодарность медсёстрам и младшему медицинскому персоналу, которые в таких нелёгких условиях трудятся почти круглосуточно.
Кстати, за время пандемии мне удалось поработать почти во всех корпусах ковидного госпиталя КБ № 50. И с точки зрения саморазвития это тоже было очень полезно.
– Завершая наш разговор, хочется спросить, когда же вся эта пандемия кончится, и вирус навсегда «отстанет» от человечества?
– А мне на ваш вопрос хочется ответить оптимистично. Мы все надеемся, что это случится уже скоро. И по нашим наблюдениям, сейчас идёт значительный спад заболеваемости, мы это ощущаем. Возможно, скоро инфекционного корпуса будет достаточно для того, чтобы разместить всех ковидных пациентов. Правда, вирус вряд ли уйдёт совсем. Скорее всего, «тлеть» он будет ещё долго, а потом перейдёт в разряд сезонного заболевания. Как мы можем приблизить победу? Конечно, соблюдать все рекомендации – соблюдать социальную дистанцию, избегать людных мест, чаще мыть руки с мылом, пользоваться антисептиками, использовать медицинскую маску и т. д. И – вакцинироваться. Это единственный эффективный способ защитить себя от инфекции. Я в ближайшее время собираюсь сдать анализ на антитела. Обязательно сделаю себе прививку.
– Что бы вы пожелали нашим читателям?
– Я желаю и вашим читателям, и всем жителям Сарова здоровья, оптимизма и внимательного отношения друг к другу, к своим родным, к друзьям и коллегам. Будьте здоровы и счастливы!
«ГС» благодарит Любовь Николаевну Девятайкину за откровенный и очень интересный разговор. Успехов вам, уважаемый доктор, и здоровья!
Беседовала Анна Шиченкова